Волшебная сказка, зингшпиль, комедия с изумительными сценическими эффектами, масонский ритуал с египетскими тайнами, героически-комическая опера? «Волшебную флейту» исполняют, обсуждают, изучают и разбирают по кусочкам, наверное, больше, чем почти любое другое произведение в истории оперы. Редко какая опера отличается такой же таинственностью и многогранностью; ещё реже, когда она, несмотря на все эти дебаты, пользуется неизменной популярностью на протяжении более 200 лет.
Зингшпили в волшебном сеттинге были в моде на венских сценах во второй половине XVIII века, и «Волшебная флейта» продолжает эту традицию. Динамичное начало, где принца преследует страшное чудовище, любовная история, которая начинается с освобождения похищенной принцессы, две противоборствующие фигуры в лице Зарастро и Царицы Ночи, олицетворяющие добро и зло, и, наконец, комический персонаж Папагено, близкий к «естественному человеку» Руссо, который проваливает все философские испытания, однако завоёвывает своё место не только в сюжете оперы, но и в сердцах зрителей. И, не в последнюю очередь, сама волшебная флейта, магический инструмент, в честь которого названа опера и который вместе с колокольчиками олицетворяет судьбу.
Эмануэль Шиканедер, человек разнообразных талантов и предприимчивый импресарио, для своего либретто вдохновлялся сборником фантастических поэм «Джиннистан» К. М. Виланда. И в любом случае ему был хорошо известен совокупный эффект романтических перипетий, юмора и зрелищности: его Театр ауф дер Виден славился впечатляющими визуальными эффектами, достигавшимися при помощи сценической техники и искусной смены декораций. В то же время произведение Моцарта отражает модное в то время увлечение образованной публики древними мистериями и ритуалами, где большую роль играли испытания и столкновение со смертью. Моцарт, как член масонской ложи, хорошо в этом разбирался.
Режиссёр Лидия Штайер отдаёт сюжет на откуп рассказчику – дедушке, который читает «Волшебную флейту» перед сном своим внукам. Но чтение вслух пробуждает собственные воспоминания и ассоциации как у слушателей, так и у чтеца, и эти ассоциации становятся частью рассказа. Таким образом, экстравагантная фантазия «Волшебной флейты» врывается в сдержанный, строгий мир обеспеченной семьи XIX века, и переносит троих мальчуганов непосредственно внутрь истории. В роли Трёх Мальчиков они принимают участие в сказочном сюжете, где элементы из их реальной жизни предстают в увеличенном, гротескном виде. Детский взгляд сопровождает и направляет главных героев оперы на протяжении всего действия.
Но то, что у Моцарта и Шиканедера начинается как героическая повесть о спасении принцессы почти комической парой героев – принцем и птицеловом, – чем дальше, тем больше эта история превращается в путешествие к неизведанному. Именно это сочетание элементов волшебной сказки и размышлений эпохи Просвещения и делает эту оперу такой увлекательной. «Волшебная флейта» также рассказывает об эпохе перемен, в которую мы живём, через истории утраты, любви и разлуки, об угрозе того, что мы воспринимаем как нечто чужое, инаковое, и в то же время о привлекательности этого чужого, о страхе и преодолении этого страха.
В финале первого действия Моцарт стремительно расширяет свой спектр тональностей, словно намеренно желая продемонстрировать, как невинная сказка с чётким пониманием добра и зла сталкивается со всё более сложным миром. Повествовательность как ключ к пониманию мира – где ещё это выражено ярче, чем в изумительно многогранной и фантасмагоричной «Волшебной флейте»?
